«Диана»
Среди мореплавателей и исследователей XIX в. имя Василия Михайловича Головнина занимает почетное место. Он внес значительный вклад во все области военно-морского дела, много сделал для организации и строительства флота, известен как талантливый ученый и писатель.
В. М. Головнин родился 8 апреля 1776 г. в небогатой дворянской семье. Десяти лет он лишился родителей. Когда Головнину исполнилось 13 лет, близкие родственники определили его в Морской кадетский корпус. В 1790 г. он был произведен в гардемарины и назначен на корабль «Не тронь меня». Во время русско-шведской войны 1788-1790 гг. он участвовал в двух сражениях и за проявленную отвагу и храбрость был награжден золотой медалью.
Через два года Головнин успешно закончил курс теоретического обучения. По существовавшим тогда порядкам лица, не достигшие семнадцатилетнего возраста, не могли быть выпущены из корпуса с офицерским званием. Поэтому Головнин был оставлен при корпусе еще на один год. Этот год не прошел для него даром. Головнин занялся более глубоким изучением словесности, истории, физики, естественной истории, английского, французского и шведского языков. С увлечением читал Головнин книги знаменитых мореплавателей о дальних плаваниях и великих географических открытиях. Чтение этой литературы расширяло кругозор молодого моряка, обогащало его знаниями. У него появилось страстное желание стать мореплавателем, совершать путешествия, открывать неведомые земли.
В 1799 г. Головнин был произведен в лейтенанты, а в 1802 г. в числе наиболее способных и подготовленных морских офицеров был послан в Англию для ознакомления с организацией и тактикой английского флота.
По возвращении на родину, в 1806 г., Головнин был назначен командиром шлюпа «Диана», отправлявшегося в кругосветное плавание к русским владениям в Северной Америке с целью гидрографических исследований в этой части Тихого океана. Попутно «Диана»должна была сопровождать судно Российско-американской компании «Нева», но подготовка «Дианы» к плаванию затянулась, и «Нева» отправилась в далекий путь одна. Экипаж «Дианы» был тщательно подобран лично Головниным.
Своим помощником он избрал капитан-лейтенанта П. И. Рикорда, с которым его до конца жизни связывала искренняя, сердечная дружба. Адмиралтейский департамент снабдил Головнина специальной инструкцией излагавшей основные методы научных исследований. Эта инструкция предписывала командиру «Дианы» делать подробные описания земель и островов, не отмеченных на карте, и определять их координаты, производить тщательные промеры, собирать сведения о господствующих ветрах, о признаках их и проч. Также, если случится... «заметить судно, построенное особенным образом, для особливого какого-нибудь намерения, морской порядок, наблюдаемый в команде и содержании служителей, инструмент какой-нибудь новый или употребляемый с лучшим успехом, нежели у нас», - этого также не оставлять без внимания. При плавании в районе дальневосточных владений России предлагалось определить возможность постоянного судоходства и собрать сведения о климате и экономике тех мест, «кои пристанищем служить могут». Наконец, инструкция обязывала собирать сведения, касающиеся развития военно-морского искусства в посещаемых странах. При этом подчеркивалось, что интерес могут представлять не только данные, имеющие непосредственное отношение к морскому искусству, но и все новое, полезное, любопытное, служащее к распространению «познаний человеческих во всех частях». Таким образом, перед экипажем «Дианы» стояли очень серьезные задачи.
5 сентября «Диана» вошла в Портсмут, чтобы пополнить свои запасы. Согласно договоренности русского консула с английским правительством торговый департамент должен был снабдить «Диану» всем необходимым. Несмотря на это, англичане потребовали от Головнина уплаты большой пошлины, которая взималась обычно с купеческих судов. Только после вмешательства русского консула, к которому обратился с письмом возмущенный Головнин, русским морякам удалось беспошлинно получить к 27 октября необходимые запасы провианта и 31 октября, после почти двухмесячной стоянки, отправиться в дальнейший путь.
2 января 1808 г. «Диана» бросила якорь в гавани бразильского острова св. Екатерины. Пока производился ремонт шлюпа и грузилось продовольствие, Головнин определил географические координаты острова и сделал подробное описание гавани и ее укреплений. «Сей порт, — писал Головнин, — есть один из самых безопаснейших в целом свете; он способен вместить величайший военный или торговый флот». 26 января русский шлюп прошел мимо устья реки Ла-Плата и 12 февраля обогнул мыс Горн. Сильные штормы задерживали продвижение судна на запад. Команда была совершенно измучена работой с парусами. Матросам, промокшим на вахте, негде было просушить одежду; ко всему у многих появились признаки цинги.
Зная, что в высоких южных широтах Атлантического океана господствуют западные ветры, Головнин решил изменить маршрут и пойти на Камчатку вокруг мыса Доброй Надежды — путем более далеким, но зато более надежным. 29 февраля «Диана» взяла курс на восток. Западный ветер благоприятствовал плаванию.
18 апреля 1808 г. русские моряки увидели мыс Доброй Надежды, а через два дня «Диана» вошла в бухту Симонстаун в Капской колонии, принадлежавшей англичанам. Здесь командующий английской эскадрой объявил Головнину о начале войны между Россией и Англией. Эта война возникла в результате присоединения России согласно Тильзитскому миру (1807г.) к наполеоновской Франции, осуществлявшей континентальную блокаду Англии. Англичане начали боевые действия на русских коммуникациях в Балтийском, Баренцевом, Средиземном и Адриатическом морях и в Атлантическом океане. Они захватывали русские суда с ценными грузами. Особенное вероломство англичане проявили к «Диане». Несмотря на то что «Диана» имела специальное разрешение английского правительства на проведение научных исследований, командующий английской эскадрой задержал русский корабль до получения соответствующих указаний от своего правительства, которому он якобы послал запрос.
Вынужденное пребывание у мыса Доброй Надежды Головнин использовал для проведения научных исследований. Он составил точное описание мыса, изучил климат, флору, фауну, экономику, быт и обычаи местного населения. Прошло несколько месяцев, а ответа от английского правительства все не было. Между тем на «Диане» подходило к концу продовольствие.
Английский адмирал отказался снабдить шлюп провизией и предложил Головнину выслать русских моряков для работы на английских кораблях; за это он обещал кормить их. Головнии категорически отверг эта требования английского адмирала. Он решил во что бы то ни стало вырваться из ловушки, в которую невольно попала «Диана». «Уверившись, что в этом деле между англичанами и мной справедливость на моей стороне, — писал Головнин, — я решился, не теряя первого удобного случая, извлечь порученную мне команду из угрожавшей нам крайности, уйти из залива и плыть прямо на Камчатку».
Выполнение этого решения было сопряжено с огромными трудностями и опасностями. «Диана» стояла в глубине залива, около английского адмиральского корабля «Прозерпина», и была окружена множеством других судов.
16 мая, когда подул сильный северо-западный ветер и с наступлением сумерек налетел шквал, Головнин велел поставить штормовые паруса, и «Диана» снялась с якоря. Тотчас же с флагманского корабля англичан последовал приказ о задержке шлюпа, но английские корабли не были готовы к выходу в море и «Диана» благополучно вышла в открытое море и взяла курс на Камчатку.
Замысел Головнина удался блестяще благодаря тому, что «офицеры, гардемарины, унтер-офицеры и рядовые — все работали до одного на марсах и реях... В десять вечера, — писал Головнин, — мы были в открытом океане. Таким образом кончилось наше задержание или, лучше сказать, наш арест на мысе Доброй Надежды, продолжавшийся год и 25 дней».
В порту Резолюшен русские моряки пополнили запасы провизии и пресной воды. Во время пребывания на острове Тана Головнин собрал обширные сведения о жизни местных жителей, их быте и нравах. Русский мореплаватель констатировал тот факт, что жители тихоокеанских островов плохого мнения о европейцах, что они «считают европейцев голодными бродягами, которые скитаются по морям для снискания себе пищи». Такое мнение было вызвано возмутительным поведением западноевропейских мореплавателей, посещавших острова Тихого океана с колонизаторскими целями. Обычно появление на островах англичан, французов, испанцев или португальцев сопровождалось грабежами и порабощением.
Убедившись, что со стороны русских опасность им не угрожает, жители острова Тана встретили мореплавателей приветливо. Моряки «Дианы» преподнесли старшине местного племени и его сыновьям подарки. Такое отношение русских моряков к островитянам вызвало «полную от них доверенность».
31 мая «Диана» снялась с якоря. Островитяне, вышедшие провожать отважных русских мореплавателей, долго выкрикивали вслед отходящему кораблю пожелания счастливого плавания и не уходили с берега до тех пор, пока шлюп не скрылся за горизонтом.
23 сентября, в 12 часов дня, взорам русских мореплавателей открылся полуостров Камчатка. Испытав много лишений, преодолев немало трудностей, экипаж «Дианы» успешно достиг родной земли. Через два дня шлюп вошел в гавань Петропавловска-Камчатского. Здесь Головнин получил известие о награждении его двумя орденами: боевым орденом св. Георгия «За осьмнадцать морских кампаний» и орденом св. Владимира «За благополучное совершение многотрудного путешествия». Отдыхать после продолжительного плавания пришлось недолго.
Головнин оценил богатства камчатского края и с присущей ему энергией и увлечением занялся его изучением. За время пребывания на полуострове ему удалось собрать богатый материал о флоре и фауне края, о населяющих его народностях, их быте и нравах.
Деятельность Головнина не ограничивалась исследованием полуострова Камчатка. Он внимательно изучил материалы, собранные его предшественниками по изучению северной части Тихого океана. В Петропавловске ему посчастливилось достать карты Берингова и Охотского морей, Алеутских и Курильских островов, генеральную карту Российской империи, журналы Алексея Чирикова, Витуса Беринга, Степана Крашенинникова, Григория Шелихова, Лаперуза, Кука и других ученых и мореплавателей. Кроме того, ему удалось достать карты Крузенштерна и Лисянского, присланные ими в Петропавловск-Камчатский.
Весной 1810 г. Головнин отправился в плавание к американским берегам для «доставки продовольствия жителям поселений Российско-американской компании. Весной следующего года Головнину было поручено произвести опись Алеутских и Курильских островов, Татарского берега (Приморья) до реки Уды, мыса Хабарова и Шантарских островов и астрономически определить их положение. Выполняя это задание, Головнин в течение нескольких месяцев исследовал ряд островов Курильской гряды.
Исследование Курильских островов было сопряжено с большими трудностями. Постоянные туманы, обрывистые и скалистые берега, отсутствие удобной, укрытой от ветров якорной стоянки часто лишали моряков возможности проникнуть в глубь того или иного острова. Однако Головнин и его спутники, успешно совершившие тяжелый переход от Кронштадта до Камчатки, ради выполнения порученного им дела были готовы на любые лишения. Результаты исследований В. М. Головнина были весьма значительны. Он составил точную карту Курильских островов, уточнив сведения о них, собранные другими русскими мореплавателями и учеными. Головнин точно установил, что Курильская гряда состоит из двадцати четырех островов, а не из двадцати одного, как это считали ранее. Оценивая значение экспедиций Головнина, Крузенштерн писал: «Данные на всех картах именуемы они были различно: сим путешествием наконец они проверены».
Вечером 4 июля 1811 г. «Диана» подошла к длинной косе, составляющей восточную сторону гавани острова Кунашир, и стала на якорь. Через несколько дней, когда шлюп подошел к берегу, Головнин с семью матросами отправился на остров. Японцы встретили его с притворным радушием, пригласили в крепость, а когда ничего не подозревавшие Головнин и его спутники вошли в нее, японцы неожиданно напали на невооруженных русских моряков и захватили их в плен. Больше всего Головнина возмущало коварство и вероломство японцев. «От чистого сердца и от желания им добра поехал я к ним в крепость, как друг их, а теперь что они с нами делают. Я менее мучился бы, — писал он позже в своих «Записках», — если б был причиной только моего собственного несчастья, но еще семь человек подчиненных также от меня страдают».
Вскоре русских моряков перевели с острова Кунашир в город Хакодатэ на острове Матсмай (Хоккайдо) и заключили в тюрьму. Головнина посадили в отдельную темную и сырую камеру.
Но и в этих условиях Головнин не прекращал своих научных занятий. Все, что он наблюдал во время прогулок и узнавал из разговоров с охранниками, Головнин заносил в свой оригинальный «журнал» из ниток, облегчавший ему запоминание. Каждому примечательному событию, о котором Головнину удалось узнать, в этом «журнале» соответствовала нитка определенного цвета. (Нитки выдергивались из манжет, подкладки мундира или шарфа). Эти нитки искусно сплетались в узелок. Только благодаря этому «дневнику» Головнин впоследствии написал свое замечательное произведение «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в1811,1812и1813 годах», опубликованное в 1818 г. и впоследствии переведенное почти на все европейские языки. В книге содержатся исключительной ценности сведения о нравах и обычаях японцев, об их культуре. Это был первый обстоятельный труд о Японии. По ясности и красочности изложения «Записки» принадлежат к числу лучших произведений русской литературы.
Попытка бежать окончилась неудачно. Беглецов снова заточили в тюрьму, охрана была усилена. Условия содержания пленников стали еще хуже.
В сентябре 1811 г. заместитель Головнина Рикорд выехал в Иркутск, откуда предполагал отправиться в Петербург. Иркутский губернатор сообщил ему, что перед правительством было возбуждено ходатайство об организации экспедиции для спасения из плена Головнина и всех находившихся с ним людей.
Возвратившись весной 1812 г. из Иркутска в Охотск, Рикорд начал спешно готовиться к плаванию. «Диана» была отремонтирована, экипаж ее увеличен на 11 человек. В распоряжение Рикорда были выделены бриг «Зотик» и транспорт «Павел». Командирами этих судов были назначены офицеры с «Дианы». Решено было захватить с собой в плавание шесть японцев с судов, потерпевших крушение у русских берегов, чтобы обменять их на Головнина и его спутников.
22 июля 1812 г. «Диана» в сопровождении брига «Зотик» вышла к острову Кунашир.
Недалеко от Кунашира русские моряки встретили торговое судно японского купца Такая Кахи, который рассказал, что русские пленники живы и содержатся в городе Хакодатэ. Попытки Рикорда завязать переговоры с японскими властями успеха не имели. Японцы, знавшие о вторжении армии Наполеона в Россию, резко отвергли предложения русских начать переговоры об освобождении пленников.
Ничего не добившись, Рикорд возвратился на Камчатку. Пролив между островами Райкоку и Матау, которым проходила «Диана», еще не нанесенный на карты, Рикорд назвал именем Головнина.
Год спустя, в 1813 г., «Диана» вновь подошла к острову Кунашир. Через захваченного японского купца Рикорду удалось начать переговоры об освобождении русских моряков.
На этот раз японцы проявили большую сговорчивость. Еще за несколько месяцев до прибытия «Дианы» они изменили свое отношение к русским пленным: перевели их в более удобные помещения, улучшили условия содержания. Более того, японские чиновники и охрана начали проявлять заискивающую учтивость, немало удивив этим Головнина и его друзей. Такая перемена объяснялась тем, что весть о славной победе русской армии, разгромившей полчища Наполеона и изгнавшей остатки разбитой французской армии из пределов России, долетела и до Страны восходящего солнца. Успехи русских войск произвели на японское правительство такое сильное впечатление, что оно, по-видимому, готово было пересмотреть свое отношение к России, неоднократно пытавшейся установить экономические и политические связи со своим восточным соседом.
1 октября 1813 г., после более чем двухлетнего пребывания в плену, Головнин и его товарищи были наконец освобождены. В 1814 г. Головнин возвратился в Петербург.
В 1816 г. он был назначен почетным членом Государственного адмиралтейского департамента и в том же году начал готовиться к новому кругосветному плаванию, на этот раз на шлюпе «Камчатка». Головнину было поручено доставить на Камчатку грузы, а затем сделать астрономические определения координат тех островов, на которых эта работа еще не была сделана, и произвести описание северо-западных берегов Америки от 60° до 63° северной широты.
В начале сентября 1817 г. «Камчатка» бросила якорь на Портсмутском рейде для пополнения запасов свежей провизии. 21 сентября судно отправилось дальше и уже 23 октября, на пятьдесят восьмой день плавания, пересекло экватор.
Далее Головнин повел «Камчатку» вдоль Алеутской гряды курсом, каким не ходил еще ни один мореплаватель, и, несмотря на постоянные туманы, господствующие в этом районе, определил географические координаты и описал неисследованные острова (Атту, Тихниняк, Ситкинак и др.).
В июне «Камчатка» вошла в Павловскую гавань на острове Кадьяк. За девять дней пребывания на острове Головнин составил обстоятельную карту Чиниатского залива и тщательно обследовал деятельность Российско-американской компании. Он описал природные условия острова, изучил экономику, быт и культуру его жителей. «Они, — писал Головнин, — сильны, терпеливы в трудах и смелы до отчаяния; любят независимость столько, что захотят расстаться с жизнью, и покорить их не только трудно, но даже невозможно».
Обстоятельное описание второго кругосветного плавания Головнин дал в двухтомном сочинении «Путешествие вокруг света по повелению государя императора, совершенное на военном шлюпе «Камчатка» в 1817 и 1819 гг. флота капитаном Головниным», опубликованном в 1822 г.
В 1821 г. в чине капитан-командора Головнин был назначен помощником директора Морского корпуса. Состоя в этой должности, он проявил исключительную заботу о подготовке высококвалифицированных офицеров. Он требовал от поступающих в корпус хорошего знания русского языка и элементарных знаний по одному из иностранных языков. Офицеры, подчеркивал Головнин, знающие иностранные языки, «имеют возможность во время пребывания за границей обстоятельно знакомиться с другими народами, их нравами и социальным строем. Не зная языков, они «не могут приобретать никаких сведений, полезных отечеству или им самим, ибо принуждены беспрестанно только между собою обращаться».
В это же время Головнин перевел с английского языка трехтомный труд Дункана «Описание примечательных кораблекрушений» и создал большой труд, в котором собрал и обобщил ценные сведения о кораблекрушениях в русском флоте. Он считал, что морской офицер должен знать возможные причины кораблекрушения, чтобы в опасных случаях уметь принять необходимые меры для спасения своего корабля.
В 1823 г. Головнин был назначен генерал-интендантом флота. Ему были подчинены все судостроительные верфи и береговые здания Адмиралтейского ведомства. На этом новом поприще он отдавал все свои силы строительству флота на Балтийском и Белом морях. Обладая глубокими познаниями в различных областях военно-морского дела, он лично наблюдал за постройкой и вооружением кораблей, добиваясь сокращения сроков их постройки.
В своем замечательном труде «О состоянии Российского флота 1824 г.», написанном в этот период, но изданном спустя 30 лет после смерти автора, Головнин дал глубокий анализ причин упадка русского флота в 20-х годах прошлого столетия. В этом труде, подписанном псевдонимом «мичман Мореходов», Головнин изложил все то, о чем не мог писать в докладах и рапортах высокому начальству, ибо «...в официальных бумагах, — писал он, — не всегда можно всякую вещь назвать своим именем; откровенность такая, как известно, многим, сказать попросту, сломила шею».
В первой половине XIX в. почти во всех западноевропейских странах стали строить корабли с паровыми двигателями. Трудом русских ученых и изобретателей были созданы все необходимые предпосылки для строительства паровых кораблей, но отсталая русская промышленность не могла осилить создание нового парового флота. Кроме того, реакционеры из морского ведомства не желали замечать этого переворота в военно-морском деле. Это прекрасно видел Головнин. «Когда англичане и французы неусыпно пекутся, не жалея труда и не щадя издержек, об усовершенствовании кораблей своих во всевозможных отношениях, тогда мы не только что упорно остаемся при старине, но еще вспять подаемся... Дерзновенно было бы с моей стороны, — говорил Головнин, — в деле политическом возражать людям, политикой занимающимся по должности, людям, украшенным пудрою и шитыми кафтанами. Но как известно, не всякий тот герой, кто носит шпоры и мундиры; не всяк тот тонкий дипломат, кто почтен званием посла, и не на всех тронах сидят Соломоны, то, не будучи убежден доказательствами, не считаю себя и обязанным слепо согласиться с мнением, что истребление русского флота для России нужно; я, напротив того... более и более убеждаюсь в совершенной необходимости для России иметь значительные морские силы».
В 1827 г. в подчинение Головнина были переданы Кораблестроительный, Комиссариатский и Артиллерийский департаменты. Не жалея сил, трудился Головнин над созданием сильного флота. И его труды не пропали даром: в течение семи лет на балтийских и архангельских верфях было построено 26 линейных кораблей, 26 фрегатов и множество мелких судов.
Летом 1831 г. Василий Михайлович Головнин умер. Известие о его смерти глубоко опечалило не только моряков русского флота, но и всех истинных патриотов России. Он был одним из наиболее одаренных военно-морских теоретиков в 20-х годах XIX в. Он очень правильно определил роль флота для России. Верно оценив значение парового флота для защиты морских рубежей страны, он прилагал большие усилия к тому, чтобы создать в России могучий паровой флот. Особое внимание Головнин обращал на укрепление русских дальневосточных границ, считая, что правительство должно срочно принять неотложные меры к усилению безопасности Аляски, Алеутских и Курильских островов.
В. М. Головнин воспитал целую плеяду отважных русских мореплавателей. В числе их можно назвать Ф. П. Литке, Ф. П. Врангеля. Ф. Ф. Матюшкина и других. Вклад, внесенный Василием Михайловичем Головниным в науку, нашел широкое признание в нашей стране. Головнин при жизни был избран почетным членом Харьковского университета, его именем названы мыс на юго-западном берегу бывшей «Русской Америки», гора на острове Новая Земля и пролив между островами Райкоку и Матау в Курильской гряде.